Историк XIX века Михаил Погодин писал: «Мы просыпаемся. Какой нынче день? 18 сентября 1840 года. Пётр Великий велел считать годы от Рождества Христова, Пётр Великий велел считать месяцы от января. Пора одеваться — наше платье сшито по фасону, данному первоначально Петром, мундир по его форме. Сукно выткано на фабрике, которую завёл он, шерсть настрижена с овец, которых развёл он. Попадается на глаза книга — Пётр Великий ввёл в употребление этот шрифт и сам вырезал буквы. Вы начнёте читать её — этот язык при Петре сделался письменным, литературным, вытеснив прежний, церковный. Приносят вам газеты — Пётр Великий начал их издание. Вам нужно купить разные вещи — все они от шейного платка до сапожной подошвы будут напоминать вам о Петре Великом, одни выписаны им, другие введены им в употребление, улучшены, привезены на его корабле, в его гавань, по его каналу, по его дороге. За обедом, от солёных сельдей до картофеля, который сенатским указом указал он сеять, до виноградного вина, им разведённого, все блюда будут говорить вам о Петре Великом. После обеда вы едете в гости — это ассамблея Петра Великого. Встречаете там дам, допущенных до мужской компании по требованию Петра Великого. Пойдём в университет — первое светское училище учреждено Петром Великим… Мы не можем открыть своих глаз, не можем сдвинуться, не можем оборотиться ни в одну сторону без того, чтобы не встретился с нами Пётр, дома, на улице, в церкви, в училище, в суде, в полку, на гулянье, всё он, всякий день, всякую минуту, на всяком шагу!»
Ни об одном позднейшем правителе России нельзя сказать ничего подобного. Даже теперь, в XXI веке, мы не можем опровергнуть Погодина — во многом, в нашей необыкновенно изменившейся с 1840 года жизни, мы до сих пор находим начала, истоки, лучины, уводящие нас к Петру, истинному демиургу русского культурного существования.
Из материалов портала культуры Петербурга